Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение «Черемшанская кадетская школа - интернат имени Героя Советского Союза И.Н.Конева»
Решаем вместе
Есть предложения по организации учебного процесса или знаете, как сделать школу лучше?
Визитная карточка
| Адрес: | 423100, Республика Татарстан, Черемшанский район, с. Черемшан, ул. Советская, д.46 |
| Телефон: | +7(843)-962-27-82 |
| E-Mail: | Rafael.Suleymanov@tatar.ru, kadet-pu@mail.ru |
| Министерство: | Министерство образования и науки Республики Татарстан |
| Короткое название: | ГБОУ "Черемшанская кадетская школа - интернат" |
| Руководитель: | Сулейманов Рафаэль Габдулхаевич |
| Год основания учреждения: | 2008 |
| У нас учатся: | 153 |
| У нас учат: | 26 |
Новости
Сегодня отмечают праздник служащие силовых подразделений специального назначения всех видов и родов войск России
Опубликовано: 24.10.2019
YouTube-канал «Жиза» задал «10 глупых вопросов» спецназовцу группы «Альфа», офицеру запаса Алексею Филатову. В прошлом участник боевых действий теперь занимается общественной работой, возглавляет союз офицеров группы «Альфа». Филатов уверен, что посторонние люди в эти войска не попадают — спецназовцем надо родиться. Спецназовец ответил на «10 глупых вопросов» людей, далеких от этой профессии.
1. Как попасть в спецназ?
Алексей Филатов вырос в семье военного, занимался спортом, с детства мечтал стать «человеком, который воюет, видел себя не сидящим в кабинете, а на поле боевых действий, с автоматом». Так оно и вышло. Поступил в военное училище, где занимался рукопашным боем, был кандидатом в мастера спорта по военно-прикладному многоборью. Филатова отобрали на службу в спецназ. По словам офицера, чтобы попасть в спецподразделение, лучше всего закончить училище федеральной службы безопасности или Рязанское воздушно-десантное училище.
Филатов подчеркивает: «военный человек — смесь серьезная, сложная. Здесь очень часто надо говорить не про «я», а про «мы», думать не про собственные возможности, а о возможностях коллектива. В этой профессии надо безусловно уметь подчиняться. И далеко не каждому это дано. Не каждый может засунуть свое «я» подальше, не пытаясь даже обсудить приказ с самим собой. Иначе начнешь сомневаться, и тогда просто не выполнишь приказ. А если не выполнишь, вся операция может быть под срывом, более того, могут погибнуть люди, твои товарищи — они заложники твои».
Спецназовец рассказал, что некоторые молодые офицеры, прослужив 2—3 года, начинают искать более спокойную работу, оперативную, при штабе. Но именно в эти 2—3 года идут огромные вложения в молодого бойца, он постигает азы специфики службы, в каком бы он звании ни пришел и как бы ни был хорошо физически подготовлен. Тому, кто планирует пойти в спецназ, важно для себя ответить на вопрос: «Готов ли ты к этой службе или влюбился в ее романтику?» Алексей Филатов отмечает, что романтика здесь, конечно, есть, но больше все-таки серой, суровой пехотно-окопной правды. Помимо того, что спецназовец должен быть отлично физически подготовлен, он должен быть готов к любым ситуациям и обладать устойчивой психикой. У молодых бойцов проверяют коллективные качества, насколько они уживчивы в коллективе. «Каким бы Рембо ни был человек, но, если он по футбольному полю бежит и никому пас не отдает, пока его не завалят, на службу его не возьмут».
Спецназ — это настоящее мужское братство. Причем крепко дружат между собой и семьи бойцов. Когда офицеры уезжают в командировку, их женам просто необходимо быть вместе. Женщине очень тяжело сидеть в одиночку у телевизора, смотреть, где что случилось в стране и кого из офицеров спецназа убило. Семьи бойцов поддерживают друг друга и в их отсутствие — по-другому нельзя.
2. «Всем стоять» или «всем лежать»?
Когда врывается спецназ, Алексей Филатов рекомендует лежать. Так безопаснее: «Работает группа «Альфа» или ФСБ! Всем лежать! Руки в стороны! Оружие от себя!» Ну, и наверное, много слов матом, очень громко, настойчиво. Орать можно все, что угодно, главное, чтобы был начальствующий тембр. Человек просто громко кричит. И людям понятно, что лучше положить голову на пол, руками, ногами не двигать, иначе потом могут возникнуть проблемы со здоровьем».
Филатов уверен, что посторонние люди в эти войска не попадают — спецназовцем надо родиться.
3. Людей убивали?
Алексей Филатов отметил, что не раз приходилось слышать вопрос: «Легко ли убить человека?» Для кого-то это вообще невозможно. Спецназовец рассказал об особых людях — снайперах. Снайпер обязательно принимает участие в операции по обезвреживанию террористов, освобождению заложников, но достаточно редко стреляет. Даже когда освобождают заложников, например, из самолета, как правило, ставится задача «без выстрелов». И если снайперу приходится стрелять, то в тех случаях, когда заложникам, ему и его товарищам грозит смерть, и он делает это в качестве самообороны. Но далеко не каждый готов это повторить. «Бывает так, что снайпер делает смертельный выстрел, а после такого убийства не может больше выполнять такую работу. Случается и такое, что человек служит несколько лет, а когда наступает момент и ему дают команду на полную нейтрализацию, например, сделать выстрел в голову — он не может. Жить с этим дальше сложно».
Офицер вспомнил, как в больнице в Буденновске он сам вел прицельный огонь. Он не знает, сколько человек убил. В процессе штурма спецназовцы ликвидировали около 70 террористов. Офицер с какой-то внутренней опустошенностью признался, что вел бой четыре с половиной часа. Поэтому «настоящий спецназовец — это тот, кто после таких духовных травм готов вернуться на поле боя и делать свою работу. Таких людей не очень много — это люди специфические».
4. Зачем таскать на себе столько вещей?
Спецназовцы уходят на задание в лес или горную местность на несколько недель. Переход с одного на другое место дислокации, как правило, составляет 50 километров. Кроме обязательного боекомплекта, а это около 30 килограммов, у бойца должны быть сменные, теплые вещи, сухой паек, спальный мешок, палатка от дождя, снаряжение, чтобы поймать какую-то дичь и приготовить ее на огне. И все это они должны тащить на себе.
«Разница ноши у пулеметчика и автоматчика — килограмма два-три, плюс боекомплект, который чуть побольше у пулеметчика. На 12-часовом переходе лишних три килограмма веса — очень большая энергозатрата. Первое время тебе хочется взять снаряжения, наверное, килограммов на 200. Но, когда попадаешь в искусственно организованную засаду, тебе нужно падать и перекатываться. И постепенно количество вещей, которые берешь с собой в горы или в лес, уменьшается. Современное снаряжение стало легче, оно доходит до половины веса самого спецзназовца».
Как заметил офицер, «доказано, что это оптимальная фактура для спецназовца — это самый выживаемый индивидуум, достаточно быстро передвигающийся, требующий не так много еды, и в него сложнее попасть противнику. Фото wikipedia.org
Люди заблуждаются, когда думают, что спецназовцы — огромные русские мужики, богатыри. Спецназовец должен весить в среднем 75 кг и ростом он должен быть 1,7—1,75 м, не больше. Как заметил офицер, «доказано, что это оптимальная фактура для спецназовца — это самый выживаемый индивидуум, достаточно быстро передвигающийся, требующий не так много еды, и в него сложнее попасть противнику».
5. Кто такой переговорщик?
«Был на курсах переговорщиков, но никогда ни одного преподавателя не послал бы на переговоры». По словам офицера, переговорщик — не тот человек, который закончил специальные курсы, начитался литературы, знает приемчики. Дар вести переговоры либо дается природой, либо — нет. У переговорщика должна быть молниеносная реакция, очень свежий мозг. От его реакции зависят успех всей операции и жизнь самого переговорщика и заложников. У него должно быть обаяние, умение перевоплотиться, он должен быть артистом, должен быть шикарен. Таких людей очень мало.
«В России принято общаться с террористами «глаза в глаза», хотя во всем мире, как правило, никогда не посылают переговорщика общаться с террористом один на один. Человек идет в одной рубашке, даже если холодно, чтобы было видно, что идет общаться с пустыми карманами, на нем нет бронежилета, идет с доверием. Конечно, такой контакт — самый лучший способ добиться нужного переговорщику результата, но он очень опасный. Я снял на эту тему фильм «Обмен», его еще нет в общем доступе, езжу с ним по фестивалям».
6. Как спасти всех заложников?
По мнению Алексея Филатова, спасти всех заложников можно только в одном случае — закончить спецоперацию на этапе переговоров.
У офицера запаса большой экспериментальный опыт, он защитил диссертацию по психологии ведения переговоров. «Человек так устроен, какой бы ни был у него замысел, всегда в процессе общения, правильно созданной атмосферы можно убедить его отказаться от первоначальных заявлений и повести его по тому пути, который устроил бы всех и разрешил проблему заложников. Считаю, что, если человек, доведенный по каким-то причинам до отчаянья, захватил заложников, а потом отказался от дальнейших действий, и спецназу не нужно проводить боевой этап операции, и в результате жизни гражданских людей будут сохранены, нужно идти на компромиссное решение, я бы его освободил от уголовной ответственности».
7. Стрелять уметь обязательно?
Стрелять надо уметь, причем в экстремальной обстановке. Президент Союза офицеров рассказал, что, когда пришел в спецназ, знал параметры огневой подготовки очень хорошо. При этом кадрового офицера шокировала подготовка по стрельбе в спецназе. Бойцы готовятся в реальных условиях, с боевыми патронами, в учебном процессе бывают ранения — стрелять надо уметь. «Стрельба в спецназе очень сильно отличается от спортивной стрельбы по мишени в тире, в поле. Когда ты выходишь на исходный рубеж, и в тебя летит пуля, попадает в бронежилет или чиркает по каске — не самое главное в этот момент попасть в монетку с 200 метров. Нужно совладать со своими эмоциями. В нашем деле главное — не ровная мушка и плавный спуск, главное — не обосраться, когда идет огневой контакт. Надо иметь стержень, который позволяет человеку в бою стрелять приблизительно так же, как как ты можешь стрелять в тире».
8. Чего вы боитесь?
Спецназовец больше всего боится стать инвалидом, сообщил Филатов. Лучше уйти в мир иной и встретиться там со своими братьями, чем после насыщенной жизни перейти к существованию, полному ограничений. На втором месте среди страхов бойца — потеря товарища, и только на третьем месте собственная смерть.
9. Что вы делаете, когда нет операций?
Трудовые будни спецназа — подготовка к спецоперациям. Офицер запаса знает людей, которые годами могли готовиться к ним, но так и не стать их участниками. Участие в задании надо заслужить. Иногда спецназовцам приходится тянуть спички, чтобы определиться, кто пойдет на штурм. Однажды небольшой самолет на операцию по освобождению заложников в Минводах не мог взять трех человек из отряда бойцов в 35 человек. Они тянули спички. Здоровый парень, который вытянул короткую спичку и должен был остаться, по-настоящему заплакал. «Мы тогда изловчились, все-таки взяли его, спрятали под пассажирское сиденье».
10. О чем вы думаете перед штурмом?
По признанию президента Союза офицеров, в молодости, когда служил, он не забивал голову философскими вопросами. А позже, когда стал заниматься исследованиями, частенько присутствуя на похоронах молодых ребят, вглядывался в лица бойцов, оставшихся в живых. Они вместе ходили на задание, пытались спасти своего товарища, видели, как он погиб. Филатов пытался прочесть в лицах неуверенность или страх. Но сомнения он не видел в бойцах, наоборот, «лишь злость, желание отомстить. Это настоящий спецназ, люди, заряженные служить, отдать здоровье, свою жизнь, чтобы выполнить задачу». Многие спецназовцы перед штурмом думают о своих близких, молятся, надеются на силу, удачу, надеются выйти из ситуации живыми, не сильно ранеными.
По словам бывшего бойца спецназа, «когда выходишь с удачно выполненной операции, когда заложники спасены, твои товарищи живы, задача выполнена, испытываешь ощущение, близкое к оргазму. Ценю эту службу за то, что таких дружеских отношений, очень серьезных эмоций, как в этой мужской работе, не встретишь ни в одном коллективе».
Екатерина Аблаева
Источник: Сайт "Реальное время"
К списку новостей
